Даже серьезные и взрослые люди нашего университета в детстве с удовольствием посещали новогодние елки и облачались в наряды зайчиков и снежинок.
Сегодня в хороводе вокруг новогодней елки можно увидеть Бэтмена и Барби, Дарт Вейдера и Рапунцель. А вот лет 30-40 лет назад девочки с удовольствием наряжались в принцесс, снежинок и золушек, а мальчики перевоплощались в котов в сапогах, мушкетеров и зайчиков.
Профессор кафедры начального образования Вера Власова сожалеет, что фотографий с утренников у нее не сохранилось.
«За все время походов на елки больше всего мне запомнились два костюма: серого зайца и рыжей лисы — очень уж они были необычными и непохожими на других».
Самым запоминающимся костюмом для доцента кафедры педагогики высшей школы ИПО КФУ Инны Головановой стал костюм цыганки.
«На каждый новый год мы придумывали для меня новый костюм: то Ночи, то Змеи, то Лисички — и мама с папой озадачивались его изготовлением. Уже учась в школе, мне захотелось самую что ни на есть настоящую широченную цыганскую юбку, и родители распороли шифоновое платье бабушки с подолом-шестиклинкой и между каждым клином еще вставили по широченному лоскуту. Наша соседка, настоящая кубанская казачка, принесла несколько настоящих посадских платков, которые мне повязали и на пояс, и на голову. Где-то нашли монетки, которые собрали в бусы, и они звенели у меня на шее. Я подходила к понравившимся людям и предлагала им погадать. Позже, уже в старших классах костюм трасформировался в костюм бабы-яги.
А на фото — новый год, когда я редкий раз была снежинкой.
Платье сшито мамой из марли. Оно было так сильно накрахмалено, что стояло колом. Пояс сделан из картона и обклеен битыми новогодними игрушками. Снежинки по подолу платья вырезаны из фольги, которую в течение года бережно из коробок с чаем и шоколадом именно для этой цели.
А самое настоящее волшебство случилось, когда мне было три года. Родители позвали в гости Деда Мороза, который подарил мне деревянный игрушечный домик. С тех пор каждый год я этот домик ставлю под елку. И сейчас он там стоит и напоминает о волшебстве и чуде».
Для заведующей кафедрой начального образования ИПО КФУ Венеры Закировой новый год начинался с огромной, как ей казалось, картонной коробки с мандаринами, которую ей, единственному ребенку в семье, приносила с работы мама.
«Раскрывая коробку, я понимала, что начинается праздник. И почти все каникулы мы чуть ли не каждый день по пригласительному билету ходили на елки в ДК Химиков, Дом офицеров, Дворец спорта — и везде нам выдавали мешочек с подарками.
Из нарядов мне почему-то запомнился костюм девочки-спортсменки. По новогоднему сценарию мы играли в снежки, и нам выдали юбочку, шапочку, но больше всего мне нравится шарфик, которым я гордо обматывала шею.
На утренниках почему-то меня всегда огорчала песня «В лесу родилась елочка». То ли потому, что ее уныло пели ходящие вокруг елки дети, то ли мне не нравился сам сюжет песни, но на меня она навевала тоску и печаль.
Помню еще, что елочку мы начинали наряжать 30 декабря. Доставали ящик с игрушками. Каждую я рассматривала, и всякий раз удивлялась ее хрупкости и нарядности. Если вдруг по неосторожности игрушка падала на пол и разбивалась, то осколки не выбрасывали, а собирали и позже обклеивали битым стеклом корону для костюма.
Каждый ребенок не мыслит себе Новый год без карнавального костюма. А всё потому, что в детстве этот праздник связан с волшебством. И когда малыши надевают маску, они как бы примеряют на себя другой образ, становятся частью волшебного мира. Наверное, для каждого новогодний костюм служил пропуском или билетом в сказку, которая случается лишь раз в году».
Завкафедрой педагогики высшей школы Альфия Масалимова не верила в детстве в существование Деда Мороза.
«Я была очень серьезным ребенком – даже самостоятельно ходила в детсад, благо он был у нас в одном дворе. И в пятилетнем возрасте решила, что хочу стать космонавтом. А когда мечтаешь стать космонавтом, понятно, что в существование какого-то непонятного деда не веришь.
Сценарий утренника из года в год был одним и тем же: водили вокруг елки хоровод, сказочные герои, приходили Дед Мороз со Снегуркой, им читали заученное четверостишие и получали за это подарок…
И все же к утреннику готовились ответственно. Каждый костюмчик был уникальным – ведь это плод творчества родителей и бабушек-дедушек, а не какая-нибудь фабричная посредственность.
Дети мечтали надеть новый костюм. Я на утреннике мечтала быть космонавтом, только мама упорно наряжала меня снежинкой, чтобы обязательно – обязательно! – сфотографироваться около елки при полном параде».
«Я сколько себя помню, всю жизнь был зайчиком, — делится старший преподаватель кафедры педагогики ИПО КФУ Максим Грунис. — Все костюмы мне шила мама, не представляю как, но получалась красота! У девчонок всегда были короны. Помню, что младшей сестре мы тоже делали такую: вырезали основу из картона, обклеивали ватой, украшали блестящими бусинами, пуговицами, бисером – и она блестела!»
Почему-то захотелось поделиться своими воспоминаниями и автору текста, журналисту ИПО Галине Хасановой.
Рассказать хочу об одном своем нового годе. Я точно знаю, что моя память пришла ко мне в 1 год и 11 месяцев, то есть 31 декабря 1973 года.
Мама моя в то время училась в Ленинграде и уехала на сессию, оставив меня бабуле и нашей большой семье. И вот 31 декабря приходят все родственники. Не понимаю, зачем, но дарят мне подарки. Весь день был какой-то необычный, потому как я переходила с рук на руки и меня даже не уложили спать днем. Отчего вечером я уснула, сидя на диване. Через какое-то время меня будят. Я, сонная, не понимаю, зачем на меня надевают красивое платьице из белого гипюра, делают бант и обряжают в белые колготки. Вывели меня в свет (точно помню, что после темной комнаты я зажмурилась), а там — фотограф. Вызвали его, чтобы семью пофотографировал (была в советское время такая услуга).
Вначале всей большой семьей уселись. Потом по маленьким семьям, потом парами, потом еще как-то. А я все это время была расстроена: тут фотографировать будут, а на мне — тапки! Обычные домашние тапки! И никто не горит желанием переобуть меня. Пытаюсь слезть и уйти за туфельками. Я даже помню, где мама их оставила, но меня все держат на руках, как переходящий знак качества, и не дают возможности удрать.
И я была расстроена всеми этими событиями: тапочки на ногах явно не вписывались в мой праздничный наряд, и я это умом понимала, что не красиво, ой, как не красиво смотрюсь, брат Вовка рядом, а значит того и гляди может фофан поставить. В общем, поставили меня одну на табурет, чтобы сфотографировать, а я как разревусь…
Вот от того нового года у меня и остались: фотка, где я, заплаканная, в тапочках, со спущенными колготками, и память о большой семье.
Благодарю героев за столь теплые и добрые воспоминания и сохраненные фотографии.
